Holy Potter!
таак, из рейтингового по средним векам у меня есть ещё пара сцен в миди 3 лвл, которые просто вымучивались
а вообще сам по себе миди шикарен
и один миник, который сначала был про богословов, под которых сюжет идеально ложился, личности они реальные были, но затем пришлось спешно переделывать для учителей, ибо..ну не богохульничать же
Название: Учитель
Автор: _lumos_
Бета: fandom Middle Ages 2013
Размер: мини, 1127 слов
Пейринг/Персонажи: ОМП/ОМП (Андроник/Исидор)
Категория: слеш
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: R
Краткое содержание: Выбор между отцом и любимым всегда труден, особенно когда вас связывают с последним нежные воспоминания.
Примечание/Предупреждения: 1. Византия, примерно конец V века н.э. 2. Особенностью педагогической мысли ранней Византии было то, что она одновременно следовала античной и христианской традициям, но всё же религия занимала ведущее место в школьном обучении и воспитании, так что учёных и учителей античной традиции становилось всё меньше. Именно в этом и заключена борьба Андроника - поддержать старые порядки в школах. 3. Кассиодор - римский западный деятель, разработавший свою систему образования - варии.
читать дальшеИсидор сидел у окна в доме отца, задумчиво смотрел на пустынный холм вдалеке и вспоминал. На завтра была назначена погребальная церемония, и учителю хотелось разобраться в водовороте событий, который захватил и его, и Андроника, и покойного отца.
Он не планировал покидать земли Иллирика, хотя и трудно было более оставаться подле отца. Может быть, Исидор просто устал слушать упрёки вперемешку с ярыми речами о том, какую пользу он может принести их школе. Или он поддался просьбам Андроника, хотя в каждой строке его письма скорее читался явный приказ. Только всё же Исидор готов был сделать всё, что ни попросил бы от него этот невероятно гениальный, но вместе с тем властный человек. Это была даже не привычка, а потребность. Он никогда бы не смог воспротивиться Андронику, ведь это означало ранить его. Тогда боль отразилась бы в самом сердце Исидора, раздавив словно тяжёлыми камнями во время горного обвала его тонкую душу и те нежнейшие чувства, что всё ещё бережно хранились внутри.
В Сасиму он направлялся с надеждой. Возможно, отец был прав, и ему удастся там, на востоке, воспитать хоть одно образованное поколение на основе античной мудрости. Однако пустошью встретило его новое место. Место было не то чтобы плодородное — вовсе безводное. Городок, приютившийся на развилке трёх пыльных дорог, принимал и скоро отдавал чужестранцев, не выдерживавших слёз и рыданий местных жителей от пыток сборщиков налогов. Недолго продержался в этом месте и Исидор, предпочитавший путь, который избрал уже давно. Он бежал. Засев в пустыне, он остался один на один со своими смешанными чувствами и воспоминаниями. Исидор мечтал о том, как будет вновь сидеть в собственной комнате и изучать философские труды предков, чтобы потом передать их будущим поколениям. Нередко писал он гневные письма Андронику и в то же время украдкой от себя, вспоминал и любил.
Не в первый раз Исидор бежал. Он каждый раз покидал отца, не усомнившись в своём поступке, и стремился к тому, кого когда-то жаждал. Там, в небольшой школе Андроника в Понте, они вместе усердно изучали трактаты Кассиодора, и Исидор получил возможность встречаться с возлюбленным почти каждый день. Это были счастливые часы, они оба окунались в работу, словно в старые времена. Нет, ему не приходилось обуздывать свои порывы, страсть осталась где-то в прошлом. Однако им владело желание беспрекословно подчиняться, и каждый раз, склонив голову под этим тёмным уверенным взглядом, хотелось сказать: «А ты помнишь Афины?»
Да, для них всё начиналось в городе мудрости. Они были молоды, полны силы и энергии, жажда знаний переполняла обоих, свободных от обязанностей и мыслей о будущем. Здесь и сейчас они с упоением упражнялись в риторике, зачитывали друг другу античных авторов и обсуждали их, пребывая в неге от какой-то поистине чудодейственной силы. Страсть к науке сблизила их, но перекинулась и на другие чувства, она побуждала, она действовала. И они поддались своим порывам, утоляя жажду плоти.
Для Исидора такая близость была впервые, как, в общем-то любое чужое прикосновение, помимо материнской ласки. Он долго не мог объяснить себе, как подался тому порыву, слушая умные, увлекательные речи своего друга. Он был так красив в своей правоте, желании доказать что-то, чего Исидор уже не помнил. Для него было важно лишь одно в тот момент: ощутить, почувствовать связь, слиться в одно единое с этим человеком. Исидор наклонился вперёд первый, отчаянно, но не осознавая происходящего, мазнув губами по чужой щеке, задыхаясь от собственного же ощущения. Наверное, это был тот момент, когда за короткое время пролетает целая вечность. И лишь когда Андроник немного дёрнулся в сторону, удивлённо посмотрев на Исидора, последний смутился и к своему стыду поспешил скрыться.
Андроник пришёл к нему вечером. Исидор хотел уже затушить единственный в домике источник света – толстую свечу на столе. Тихий стук в дверь испугал его, ведь он не думал, что Андроник теперь будет продолжать общение с ним, а больше и некому было явиться в столь поздний час. Однако за дверью оказался именно Андроник, когда Исидор всё же решился приоткрыть её и выглянуть наружу. Он никогда не видел Андроника таким смущённым и нерешительным. Тот огляделся и стал нервно ходить по небольшой комнате, пламя свечи в ответ играло на стенах. Почему-то Исидор заметил именно это, не расслышав слова Андроника, но уловив что-то о природе, сущности, неправильности, примерах в истории, желании. На последней фразе он вздрогнул, а Андроник, кажется, воспользовался этим, чтобы подойти ближе и аккуратно погладить его по лицу, обвёл большим пальцем дугу брови и потянулся вперёд, накрывая губы лёгким поцелуем. Внутри у Исидора всё затрепетало: он ощущал блаженство, о котором мог только лишь прочесть, и не догадывался даже, что земные наслаждения бывают такими приятными именно для тебя.
В какой-то момент внутри Исидора заполыхал костёр, тело обожгло жаром и заныло где-то внизу живота. Он приоткрыл губы, пуская в свой рот язык Андроника, который прижал Исидора к себе крепче. Он двигались, действовали интуитивно, оба, не зная правил, но позабыв сомнения. И всё же Исидор, боясь оттолкнуть от себя Андроника, напугать или сделать что-то, что заставит передумать того, позволял вести ему.
Андроник осторожно уложил его на узкую постель и стал медленно освобождать от одежд, пока сам Исидор тяжело дышал, наблюдая за ним. Наконец, Андроник тоже оголил своё тело, а Исидор с жадностью и в тоже время особой нежностью, благоговением осмотрел слегка загорелую кожу, мягкую на ощупь, перебрал пальцами густые волосы на груди, чуть оттянув их, увлёкшись, но услышав такой протяжный стон, что невольно подался бёдрами вперёд. У него мелькнула мысль, что это была благодарность Андроника,когда он наклонился ближе и стал целовать плечи, руки, живот Исидора, пока тот выгибался в необычайно сильных для учёного руках. Действительно поразившим Исидора явлением стало то, с какой осторожностью и тщательностью Андроник сначала облизал его соски, а потом спустился ниже и провёл языком по внутренней стороне бедра. От такого Исидор вздрогнул и захотел почему-то увидеть сейчас лицо Андроника. Наверное, чтобы убедиться в своей догадке: этот человек сейчас до невозможности доволен результатом своей воистину гениальной идеи. Теперь они целовались более страстно, открываясь, доверяя друг другу. Исидор взглядом позволил Андронику взять обе налившееся кровью плоти и легко сжать их, провести ладонью и соединить в неком абстрактном понятии, название которому Исидор дал только после того, как, казалось, небеса разверзлись, а он сам видел перед собой лишь божественную благодать. То было удовольствие, пропитанное насквозь любовью.
Такие встречи были тайными, и не потому, что они боялись огласки. Просто это был их мир, особенное чувство на двоих. И не верил Исидор жестоким и хлёстким как пощечина словам Андроника, когда тот возвращался на родину, оставляя Исидора одного. Случившееся с ними не было только лишь естественной потребностью. Исидор всё это время знал, что Андроник любит его так же горячо и нежно, инстинктивно призывая именно его, Исидора, к себе, рассчитывая на поддержку. Он смирился с тем, что им не суждено теперь быть вместе так, как раньше, но и сам Исидор не желал того же. Оба увлечены своей просветительской и научной работой, но сохранили верность друг другу.
Завтра он вновь увидит Андроника, но простит он не его, а себя. И будет готов идти за ним следом куда угодно.
а это уже внеконкурсный миник, точнее его первая часть, ибо вторая уже не моя
мы писали с Машей эти пьесы для семинаров в прошлом году, и вот решили немного переделать, с чем нам ещё ника помогла)
Название: Первое средневековое телевидение
Автор: fandom Middle Ages 2013
Бета: fandom Middle Ages 2013
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: ОМП, ОЖП
Категория: джен
Жанр: юмор, стёб, немного драмы, смертей и аналитики
Рейтинг: G - PG-13
Краткое содержание: Однажды на съёмках популярной передачи
Примечание/Предупреждения: Да, мы укурились, не забывая при этом про матчасть
читать дальше
Действующие лица:
Годдард Кларедомский – доблестный сэр рыцарь-крестоносец, англичанин
Третьен де Круа – член ордена тамплиеров, француз
Рихард фон Мец – немецкий маркграф, участник крестового похода
Михаил Трабезундский – академик, эксперт из Византии
Ведущий
Помощница
Горожане
Площадь типичного средневекового города, она же студия под открытым небом. Переплетения проводов под ногами, закреплённых железными скобами на вбитых между камнями мостовой клиньях, дубовые скамьи для зрителей. Празднично одетые горожане и горожанки заполняют площадь. На помосте расставлены стулья с высокими резными спинками для гостей. Появляется ведущий, он в наряде шута, бубенчики на кафтане тихонько позвякивают.
Ведущий: Добрый день, это «Диалоги о мире», и сегодня в нашей студии особые гости. Это доблестный сэр рыцарь-крестоносец, вернувшийся недавно с Востока из армии короля Ричарда Первого! Встречайте: Годдард Кларедомский!
На помост выходит худощавый, с вытянутым лицом рыцарь, садясь на стул, он отстёгивает от пояса меч в тяжёлых деревянных ножнах и кладёт на колени. На груди у рыцаря приколот кусочек пергамента, на котором наскоро нацарапано его имя, по всему этому в нём можно узнать англичанина. Горожане шумят, свистят.
Ведущий: Также с нами сегодня член Святого ордена тамплиеров, рыцарь-монах Третьен де Круа, встречайте!
Упитанный краснощёкий мужчина не торопясь выходит на помост, усаживается на стул, подложив на сиденье подушечку, с нежностью расправляет белый плащ с красным крестом, при этом сам он одет в облачение городского торговца. Горожане шумят громче и одобрительно топают ногами в деревянных башмаках по булыжнику мостовой.
Ведущий: Для представления всех сторон, участвовавших в тех событиях, которым посвящена наша передача, мы пригласили маркграфа Рихарда фон Меца, также участника недавнего крестового похода.
Выходит ещё один рыцарь. Он крепко сложен и имеет гордую осанку, приличествующую маркграфу. Усаживается, с подозрнием посматривая на француза, скрестив на груди руки и нахмурив брови. Шум стихает, горожане с любопытством рассматривают всю троицу рыцарей.
Следом за маркграфом на помост выходит пожилой мужчина, он поглаживает свою бороду, смиренно, но с неким любопытством обводит площадь взглядом, мнёт в руке несколько заготовленных пергаментных листков.
Ведущий: А, да, ещё мы пригласили из самой Византии академика, эксперта по сложным отношениям византийцев и германского посольства.
Раздаётся свист, из задних рядов кто-то кричит: "Грамотей, хартию не потеряй!", но в целом зрители настроены добродушно.
Ведущий: Итак, наши гости в студии. Все они, так или иначе, были свидетелями новых кровавых событий, развернувшихся на Востоке. Мы обсудим основных действующих лиц, события, победы и поражения. И сегодня в нашей передаче не будет казни в прямом эфире. (Зрители шумят немного разочарованно. Ведущий обращается к доблестному сэру рыцарю-крестоносцу). Прежде всего, сэр Годдард, хотелось бы выразить сожаление от всего христианского мира и надежду, что ваш король в скором времени будет освобождён из плена. Напомню нашим зрителям, что в октябре 1192 года Ричард Львиное Сердце, получив неблагоприятные вести из Европы, поспешил домой. В Англию ему удалось попасть не сразу.
Годдард: Премного благодарен за ваши слова. Это действительно ужаснейшее событие, мы до сих пор уверены, что, пленив короля Ричарда, эти немецкие псы только показали свою трусость и алчность. Я слышал, они потребовали неимоверную сумму в качестве выкупа. Но ведь это же храбрейший и отважнейший воин, которого когда-либо держала земля!
Рихард: (фыркает) Вы только послушайте такие речи, как же, прямо перерождение самого короля Артура! А вы знаете, чем Ричард прославил своё имя за время пребывания на Востоке? Отнюдь не тем, что ему приписывают такие вот панегирики! А грабежами и невероятными жестокостями, которые он творил совершенно хладнокровно. Я лично наблюдал за тем, как именем английского короля мать заставляла умолкнуть расплакавшееся дитя: «Не плачь, не плачь: вот король Ричард идёт!» Это же имя с проклятиями вспоминал всадник-мусульманин, когда его конь, напуганный змеёй, неожиданно шарахнулся в сторону: «Разве ты увидел короля Ричарда?» – раздраженно спрашивал он.
Третьен: (смущённо вытирает пот со лба и неодобрительно смотрит на слишком близко расположенные софиты) Тут мне припоминается один случай в Мессине. Знаете, это город такой в Сицилии (француз неопределённо машет рукой в сторону). У меня недалеко от Мессины поместье есть, точнее, было. Так вот, однажды я отправился туда на городской рынок, чтобы лично проверить, как идёт доставка моего зерна. И не поверите, что произошло. В рядах пяти от меня один воин накинулся на несчастную торговку хлебом (она была одним из моих клиентов, кстати, а уж какой хлеб они пекли с мужем!) (Тамплиер блаженно прикрыл глаза, но после покашливания ведущего встрепенулся и продолжил). Могу поклясться, что это был наёмник Ричарда. Вернувшись вечером домой, я обнаружил там своего соседа. «Поезжай ты отсюда поскорее, не к добру всё это. Говорят, что сам король английский на подступах к городу», – быстро накинулся на меня сосед. Хвала небесам, я послушался его доброго совета. В два дня собрал кое-какие пожитки и уехал к брату на западное побережье. (На тамплиера насмешливо смотрят англичанин и немец, тамплиер поспешно добавляет). Нет, конечно, я срочно предложил свой меч в качестве защиты всем христианам в округе. А ведь не зря. Мессинцы первыми испытали «благородство» Ричарда и его крестоносцев: в течение нескольких часов воины креста грабили, убивали и насиловали. Именно мессинцы присвоили Ричарду прозвище Львиное Сердце, заклеймившее его жестокость (последние слова тамплиер сказал нарочито громко).
Годдард: (нетерпеливо мотает головой) Это всего лишь случаи, кои даже клеветой обозвать будет стыдно. Наш король бился славно и во имя веры. Он был готов отдать жизнь за неё и даже большее. Почему же никто не вспоминает, как король яростно принялся за подготовку к походу? Как уже к лету 1190 года собрал средства, которые держали богачи у себя в запасниках?
Третьен: (всё более приходя в азарт от полемики) Вы, наверное, хотели сказать, как безжалостно Ричард изыскивал средства для священной войны? Он действовал с редкостной неразборчивостью. Да-да, я имел возможность пообщаться с одним англичанином, хоть сам я и родом из Франции. Этот государь принялся распродавать всё, что только было возможно: должности, включая епископские, права, замки и сёла. Богачам удавалось откупаться от похода. Бедняков, до нитки разорённых вымогательствами королевских сборщиков, Ричард нанимал за деньги. Этот предводитель крестоносцев, воспетый вашими хронистами и поэтами за благородство, великодушие и мудрость, заявил однажды, что продал бы сам Лондон, найдись на него подходящий покупатель!
Годдард: (бросая злые взгляды в сторону француза) А ваш Филипп Второй менее чем через месяц после взятия Акры, сказавшись больным, отбыл в Тир, а оттуда направился через Италию во Францию. И пока наш король воевал с неверными в Святой земле, его французский союзник спешил укрепить свои внутренние позиции, завоевав себе как можно больше земель.
Ведущий: (прижимает руку к уху, где у него вставлен наушник, кивает кому-то) Это весьма занимательная тема, не спорю, но господа, прошу отвлечься от этого неожиданного дискурса. Настало время обратиться к нашему специальному гостю-эксперту из Византии.
Михаил: (византиец улыбается и разглаживает свои листки) Спасибо за слово, а то я уже и не надеялся, что мне его предоставят. Что ж, я тут представляю весь наш народ, может, хоть здесь к нам прислушаются.
Я начну с того, как в 1189 году немецкое войско, которое возглавлял тогда еще живой Фридрих Первый Барбаросса, двинулось так же отвоёвывать священные земли у сарацин. Благополучно они прошли Венгрию. Мы же, всерьёз обеспокоенные своим положением в Сирии и Палестине, разрешили им пройти через византийские земли, но за соответствующую плату (кстати, не очень высокую), а также мы были готовы предоставить продукты питания и фураж. В ответ Фридрих клялся, что нам нечего страшиться германских воинов. Но мы-то в Константинополе знали о воинственности Барбароссы и не слишком полагались на его посулы.
Ведущий: (заглядывая в заботливо подсунутые помощницей листы) Я знаю, что в это время и Болгария с Сербией представляла бы угрозу для Византийского государства, объединись они с Барбароссой.
Михаил: (кивает). Безусловно. От союза-то Фридрих Барбаросса уклонялся, но он и в самом деле натравливал правителей обоих славянских государств на Греческую империю. Продвижение немецких рыцарей по балканским землям сопровождалось насилиями и опустошениями со стороны крестоносцев, и потому для местного населения поход был равнозначен неприятельскому вторжению. А ведь рыцари находились на болгарской территории свыше полугода.
Рихард: (не выдерживает и перебивает византийца) Но вы бы видели, что сотворили эти болгары с могилами моих товарищей. Они были разрыты! Трупы их были выброшены из гробов и валялись на земле. На нас то и дело нападали разбойники: сербы и болгары, они убивали нас, ратников божьих, отнимали у нас коней и отбивали обозы.
Михаил: (меланхолично) То были стихийные проявления народного гнева против разнузданности грабителей с крестами на одежде.
Рихард: (вскакивает и потрясает кулаком) Да как же! Они набрасывались на нас подобно грязным собакам или хищным волкам. Естественно, за этим следовала жестокая расправа.
Михаил: В любом случае объединение Болгарии и крестоносцев стало невозможным. А в это время в Константинополе рассматривали крестоносцев как нарушителей освященных самой историей прав империи на сирийско-палестинские области. В силу всех этих причин ромейское правительство взяло курс, враждебный крестоносцам. Им чинились всевозможные препятствия.
Рихард: Несомненно! Припасов, обещанных вашим императором, не подвозили. Дороги, по которым мы шли, оказывались полуразрушенными – кони спотыкались, падали, ломали себе ноги. Горные проходы были заперты греческими вооруженными отрядами.
Михаил: (подняв голову и посмотрев на немца осуждающе) Когда Болгария ещё была нашей, вы, крестоносцы, уже жгли там наши сёла и деревни, церкви! Патриарх недаром называл вас псами, да любой грешник, пусть он и совершил десять преступлений, все свои грехи искупит, убив сотню крестоносцев.
Ведущий: (подходит к другому концу помоста и успокаивающе машет руками) Оставим пока и эту тему. Перенесёмся на год вперёд, а именно в 1190. Трагическое событие, невиданное, непоправимое – смерть Фридриха Барбароссы. Вы были очевидцем, если не ошибаюсь? (Обращается к немецкому маркграфу)
Рихард: (склонив печально голову и, наконец, усевшись обратно на место) О, я сам не был при этом ужаснейшем происшествии, но один мой очень хороший знакомый присутствовал лично и описал всё. Я как будто вижу это наяву. При переправе через бурную горную речку неподалеку от Селевкии император утонул. Его гибель… Она так потрясла всех, так все были охвачены сильным горем, что некоторые, метаясь между ужасом и надеждой, кончали с собой; другие же, отчаявшись и видя, что Бог словно не заботится о них, отрекались от христианской веры и вместе со своими людьми переходили даже в язычество. Позже, участвуя в осаде Акры, я поклялся, что если мы возьмём город, то я всегда буду верен лишь вере христианской.
Ведущий: Кстати, мы можем поздравить вас с радостным событием.
Рихард: (блаженно улыбаясь) Да, господа. Перед вами сейчас сидит не какой-нибудь там маркграф, отныне я член новообразованного духовно-рыцарского ордена, я тевтонец. Helfen – Wehren – Heilen. Помогать – Защищать – Исцелять. Сейчас мы расположились в Акре, заботимся о госпитале. Поговаривают, что в скором времени папа уже официально утвердит нас как орден. Мы уж постараемся, чтобы христианство распространилось во многих землях. (Задумчиво) Я слышал, что на севере полно язычников.
Ведущий: Очень занимательная весть. Что ж, будем следить за вашими успехами. К сожалению, наше время подходит к концу. (Обращается ко всем гостям).Спасибо вам всем большое за встречу, вышла интересная и, думаю, познавательная беседа. (Поворачивается к зрителям). На этом мы завершаем наш очередной выпуск. Смотрите уже в следующем веке: "Франциск Ассизский или как я не хотел организовывать какой-то там орден". И помните: не поминай имя Божье всуе.
Оператор машет рукой, осветители выключают софиты, ведущий и его помощница оттаскивают рассерженных гостей друг от друга под улюлюканье толпы.
а вообще сам по себе миди шикарен
и один миник, который сначала был про богословов, под которых сюжет идеально ложился, личности они реальные были, но затем пришлось спешно переделывать для учителей, ибо..ну не богохульничать же
Название: Учитель
Автор: _lumos_
Бета: fandom Middle Ages 2013
Размер: мини, 1127 слов
Пейринг/Персонажи: ОМП/ОМП (Андроник/Исидор)
Категория: слеш
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: R
Краткое содержание: Выбор между отцом и любимым всегда труден, особенно когда вас связывают с последним нежные воспоминания.
Примечание/Предупреждения: 1. Византия, примерно конец V века н.э. 2. Особенностью педагогической мысли ранней Византии было то, что она одновременно следовала античной и христианской традициям, но всё же религия занимала ведущее место в школьном обучении и воспитании, так что учёных и учителей античной традиции становилось всё меньше. Именно в этом и заключена борьба Андроника - поддержать старые порядки в школах. 3. Кассиодор - римский западный деятель, разработавший свою систему образования - варии.
читать дальшеИсидор сидел у окна в доме отца, задумчиво смотрел на пустынный холм вдалеке и вспоминал. На завтра была назначена погребальная церемония, и учителю хотелось разобраться в водовороте событий, который захватил и его, и Андроника, и покойного отца.
Он не планировал покидать земли Иллирика, хотя и трудно было более оставаться подле отца. Может быть, Исидор просто устал слушать упрёки вперемешку с ярыми речами о том, какую пользу он может принести их школе. Или он поддался просьбам Андроника, хотя в каждой строке его письма скорее читался явный приказ. Только всё же Исидор готов был сделать всё, что ни попросил бы от него этот невероятно гениальный, но вместе с тем властный человек. Это была даже не привычка, а потребность. Он никогда бы не смог воспротивиться Андронику, ведь это означало ранить его. Тогда боль отразилась бы в самом сердце Исидора, раздавив словно тяжёлыми камнями во время горного обвала его тонкую душу и те нежнейшие чувства, что всё ещё бережно хранились внутри.
В Сасиму он направлялся с надеждой. Возможно, отец был прав, и ему удастся там, на востоке, воспитать хоть одно образованное поколение на основе античной мудрости. Однако пустошью встретило его новое место. Место было не то чтобы плодородное — вовсе безводное. Городок, приютившийся на развилке трёх пыльных дорог, принимал и скоро отдавал чужестранцев, не выдерживавших слёз и рыданий местных жителей от пыток сборщиков налогов. Недолго продержался в этом месте и Исидор, предпочитавший путь, который избрал уже давно. Он бежал. Засев в пустыне, он остался один на один со своими смешанными чувствами и воспоминаниями. Исидор мечтал о том, как будет вновь сидеть в собственной комнате и изучать философские труды предков, чтобы потом передать их будущим поколениям. Нередко писал он гневные письма Андронику и в то же время украдкой от себя, вспоминал и любил.
Не в первый раз Исидор бежал. Он каждый раз покидал отца, не усомнившись в своём поступке, и стремился к тому, кого когда-то жаждал. Там, в небольшой школе Андроника в Понте, они вместе усердно изучали трактаты Кассиодора, и Исидор получил возможность встречаться с возлюбленным почти каждый день. Это были счастливые часы, они оба окунались в работу, словно в старые времена. Нет, ему не приходилось обуздывать свои порывы, страсть осталась где-то в прошлом. Однако им владело желание беспрекословно подчиняться, и каждый раз, склонив голову под этим тёмным уверенным взглядом, хотелось сказать: «А ты помнишь Афины?»
Да, для них всё начиналось в городе мудрости. Они были молоды, полны силы и энергии, жажда знаний переполняла обоих, свободных от обязанностей и мыслей о будущем. Здесь и сейчас они с упоением упражнялись в риторике, зачитывали друг другу античных авторов и обсуждали их, пребывая в неге от какой-то поистине чудодейственной силы. Страсть к науке сблизила их, но перекинулась и на другие чувства, она побуждала, она действовала. И они поддались своим порывам, утоляя жажду плоти.
Для Исидора такая близость была впервые, как, в общем-то любое чужое прикосновение, помимо материнской ласки. Он долго не мог объяснить себе, как подался тому порыву, слушая умные, увлекательные речи своего друга. Он был так красив в своей правоте, желании доказать что-то, чего Исидор уже не помнил. Для него было важно лишь одно в тот момент: ощутить, почувствовать связь, слиться в одно единое с этим человеком. Исидор наклонился вперёд первый, отчаянно, но не осознавая происходящего, мазнув губами по чужой щеке, задыхаясь от собственного же ощущения. Наверное, это был тот момент, когда за короткое время пролетает целая вечность. И лишь когда Андроник немного дёрнулся в сторону, удивлённо посмотрев на Исидора, последний смутился и к своему стыду поспешил скрыться.
Андроник пришёл к нему вечером. Исидор хотел уже затушить единственный в домике источник света – толстую свечу на столе. Тихий стук в дверь испугал его, ведь он не думал, что Андроник теперь будет продолжать общение с ним, а больше и некому было явиться в столь поздний час. Однако за дверью оказался именно Андроник, когда Исидор всё же решился приоткрыть её и выглянуть наружу. Он никогда не видел Андроника таким смущённым и нерешительным. Тот огляделся и стал нервно ходить по небольшой комнате, пламя свечи в ответ играло на стенах. Почему-то Исидор заметил именно это, не расслышав слова Андроника, но уловив что-то о природе, сущности, неправильности, примерах в истории, желании. На последней фразе он вздрогнул, а Андроник, кажется, воспользовался этим, чтобы подойти ближе и аккуратно погладить его по лицу, обвёл большим пальцем дугу брови и потянулся вперёд, накрывая губы лёгким поцелуем. Внутри у Исидора всё затрепетало: он ощущал блаженство, о котором мог только лишь прочесть, и не догадывался даже, что земные наслаждения бывают такими приятными именно для тебя.
В какой-то момент внутри Исидора заполыхал костёр, тело обожгло жаром и заныло где-то внизу живота. Он приоткрыл губы, пуская в свой рот язык Андроника, который прижал Исидора к себе крепче. Он двигались, действовали интуитивно, оба, не зная правил, но позабыв сомнения. И всё же Исидор, боясь оттолкнуть от себя Андроника, напугать или сделать что-то, что заставит передумать того, позволял вести ему.
Андроник осторожно уложил его на узкую постель и стал медленно освобождать от одежд, пока сам Исидор тяжело дышал, наблюдая за ним. Наконец, Андроник тоже оголил своё тело, а Исидор с жадностью и в тоже время особой нежностью, благоговением осмотрел слегка загорелую кожу, мягкую на ощупь, перебрал пальцами густые волосы на груди, чуть оттянув их, увлёкшись, но услышав такой протяжный стон, что невольно подался бёдрами вперёд. У него мелькнула мысль, что это была благодарность Андроника,когда он наклонился ближе и стал целовать плечи, руки, живот Исидора, пока тот выгибался в необычайно сильных для учёного руках. Действительно поразившим Исидора явлением стало то, с какой осторожностью и тщательностью Андроник сначала облизал его соски, а потом спустился ниже и провёл языком по внутренней стороне бедра. От такого Исидор вздрогнул и захотел почему-то увидеть сейчас лицо Андроника. Наверное, чтобы убедиться в своей догадке: этот человек сейчас до невозможности доволен результатом своей воистину гениальной идеи. Теперь они целовались более страстно, открываясь, доверяя друг другу. Исидор взглядом позволил Андронику взять обе налившееся кровью плоти и легко сжать их, провести ладонью и соединить в неком абстрактном понятии, название которому Исидор дал только после того, как, казалось, небеса разверзлись, а он сам видел перед собой лишь божественную благодать. То было удовольствие, пропитанное насквозь любовью.
Такие встречи были тайными, и не потому, что они боялись огласки. Просто это был их мир, особенное чувство на двоих. И не верил Исидор жестоким и хлёстким как пощечина словам Андроника, когда тот возвращался на родину, оставляя Исидора одного. Случившееся с ними не было только лишь естественной потребностью. Исидор всё это время знал, что Андроник любит его так же горячо и нежно, инстинктивно призывая именно его, Исидора, к себе, рассчитывая на поддержку. Он смирился с тем, что им не суждено теперь быть вместе так, как раньше, но и сам Исидор не желал того же. Оба увлечены своей просветительской и научной работой, но сохранили верность друг другу.
Завтра он вновь увидит Андроника, но простит он не его, а себя. И будет готов идти за ним следом куда угодно.
а это уже внеконкурсный миник, точнее его первая часть, ибо вторая уже не моя
мы писали с Машей эти пьесы для семинаров в прошлом году, и вот решили немного переделать, с чем нам ещё ника помогла)
Название: Первое средневековое телевидение
Автор: fandom Middle Ages 2013
Бета: fandom Middle Ages 2013
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: ОМП, ОЖП
Категория: джен
Жанр: юмор, стёб, немного драмы, смертей и аналитики
Рейтинг: G - PG-13
Краткое содержание: Однажды на съёмках популярной передачи
Примечание/Предупреждения: Да, мы укурились, не забывая при этом про матчасть
читать дальше
Часть 1.
Где-то в Европе, 1196 г.
Где-то в Европе, 1196 г.
Действующие лица:
Годдард Кларедомский – доблестный сэр рыцарь-крестоносец, англичанин
Третьен де Круа – член ордена тамплиеров, француз
Рихард фон Мец – немецкий маркграф, участник крестового похода
Михаил Трабезундский – академик, эксперт из Византии
Ведущий
Помощница
Горожане
Площадь типичного средневекового города, она же студия под открытым небом. Переплетения проводов под ногами, закреплённых железными скобами на вбитых между камнями мостовой клиньях, дубовые скамьи для зрителей. Празднично одетые горожане и горожанки заполняют площадь. На помосте расставлены стулья с высокими резными спинками для гостей. Появляется ведущий, он в наряде шута, бубенчики на кафтане тихонько позвякивают.
Ведущий: Добрый день, это «Диалоги о мире», и сегодня в нашей студии особые гости. Это доблестный сэр рыцарь-крестоносец, вернувшийся недавно с Востока из армии короля Ричарда Первого! Встречайте: Годдард Кларедомский!
На помост выходит худощавый, с вытянутым лицом рыцарь, садясь на стул, он отстёгивает от пояса меч в тяжёлых деревянных ножнах и кладёт на колени. На груди у рыцаря приколот кусочек пергамента, на котором наскоро нацарапано его имя, по всему этому в нём можно узнать англичанина. Горожане шумят, свистят.
Ведущий: Также с нами сегодня член Святого ордена тамплиеров, рыцарь-монах Третьен де Круа, встречайте!
Упитанный краснощёкий мужчина не торопясь выходит на помост, усаживается на стул, подложив на сиденье подушечку, с нежностью расправляет белый плащ с красным крестом, при этом сам он одет в облачение городского торговца. Горожане шумят громче и одобрительно топают ногами в деревянных башмаках по булыжнику мостовой.
Ведущий: Для представления всех сторон, участвовавших в тех событиях, которым посвящена наша передача, мы пригласили маркграфа Рихарда фон Меца, также участника недавнего крестового похода.
Выходит ещё один рыцарь. Он крепко сложен и имеет гордую осанку, приличествующую маркграфу. Усаживается, с подозрнием посматривая на француза, скрестив на груди руки и нахмурив брови. Шум стихает, горожане с любопытством рассматривают всю троицу рыцарей.
Следом за маркграфом на помост выходит пожилой мужчина, он поглаживает свою бороду, смиренно, но с неким любопытством обводит площадь взглядом, мнёт в руке несколько заготовленных пергаментных листков.
Ведущий: А, да, ещё мы пригласили из самой Византии академика, эксперта по сложным отношениям византийцев и германского посольства.
Раздаётся свист, из задних рядов кто-то кричит: "Грамотей, хартию не потеряй!", но в целом зрители настроены добродушно.
Ведущий: Итак, наши гости в студии. Все они, так или иначе, были свидетелями новых кровавых событий, развернувшихся на Востоке. Мы обсудим основных действующих лиц, события, победы и поражения. И сегодня в нашей передаче не будет казни в прямом эфире. (Зрители шумят немного разочарованно. Ведущий обращается к доблестному сэру рыцарю-крестоносцу). Прежде всего, сэр Годдард, хотелось бы выразить сожаление от всего христианского мира и надежду, что ваш король в скором времени будет освобождён из плена. Напомню нашим зрителям, что в октябре 1192 года Ричард Львиное Сердце, получив неблагоприятные вести из Европы, поспешил домой. В Англию ему удалось попасть не сразу.
Годдард: Премного благодарен за ваши слова. Это действительно ужаснейшее событие, мы до сих пор уверены, что, пленив короля Ричарда, эти немецкие псы только показали свою трусость и алчность. Я слышал, они потребовали неимоверную сумму в качестве выкупа. Но ведь это же храбрейший и отважнейший воин, которого когда-либо держала земля!
Рихард: (фыркает) Вы только послушайте такие речи, как же, прямо перерождение самого короля Артура! А вы знаете, чем Ричард прославил своё имя за время пребывания на Востоке? Отнюдь не тем, что ему приписывают такие вот панегирики! А грабежами и невероятными жестокостями, которые он творил совершенно хладнокровно. Я лично наблюдал за тем, как именем английского короля мать заставляла умолкнуть расплакавшееся дитя: «Не плачь, не плачь: вот король Ричард идёт!» Это же имя с проклятиями вспоминал всадник-мусульманин, когда его конь, напуганный змеёй, неожиданно шарахнулся в сторону: «Разве ты увидел короля Ричарда?» – раздраженно спрашивал он.
Третьен: (смущённо вытирает пот со лба и неодобрительно смотрит на слишком близко расположенные софиты) Тут мне припоминается один случай в Мессине. Знаете, это город такой в Сицилии (француз неопределённо машет рукой в сторону). У меня недалеко от Мессины поместье есть, точнее, было. Так вот, однажды я отправился туда на городской рынок, чтобы лично проверить, как идёт доставка моего зерна. И не поверите, что произошло. В рядах пяти от меня один воин накинулся на несчастную торговку хлебом (она была одним из моих клиентов, кстати, а уж какой хлеб они пекли с мужем!) (Тамплиер блаженно прикрыл глаза, но после покашливания ведущего встрепенулся и продолжил). Могу поклясться, что это был наёмник Ричарда. Вернувшись вечером домой, я обнаружил там своего соседа. «Поезжай ты отсюда поскорее, не к добру всё это. Говорят, что сам король английский на подступах к городу», – быстро накинулся на меня сосед. Хвала небесам, я послушался его доброго совета. В два дня собрал кое-какие пожитки и уехал к брату на западное побережье. (На тамплиера насмешливо смотрят англичанин и немец, тамплиер поспешно добавляет). Нет, конечно, я срочно предложил свой меч в качестве защиты всем христианам в округе. А ведь не зря. Мессинцы первыми испытали «благородство» Ричарда и его крестоносцев: в течение нескольких часов воины креста грабили, убивали и насиловали. Именно мессинцы присвоили Ричарду прозвище Львиное Сердце, заклеймившее его жестокость (последние слова тамплиер сказал нарочито громко).
Годдард: (нетерпеливо мотает головой) Это всего лишь случаи, кои даже клеветой обозвать будет стыдно. Наш король бился славно и во имя веры. Он был готов отдать жизнь за неё и даже большее. Почему же никто не вспоминает, как король яростно принялся за подготовку к походу? Как уже к лету 1190 года собрал средства, которые держали богачи у себя в запасниках?
Третьен: (всё более приходя в азарт от полемики) Вы, наверное, хотели сказать, как безжалостно Ричард изыскивал средства для священной войны? Он действовал с редкостной неразборчивостью. Да-да, я имел возможность пообщаться с одним англичанином, хоть сам я и родом из Франции. Этот государь принялся распродавать всё, что только было возможно: должности, включая епископские, права, замки и сёла. Богачам удавалось откупаться от похода. Бедняков, до нитки разорённых вымогательствами королевских сборщиков, Ричард нанимал за деньги. Этот предводитель крестоносцев, воспетый вашими хронистами и поэтами за благородство, великодушие и мудрость, заявил однажды, что продал бы сам Лондон, найдись на него подходящий покупатель!
Годдард: (бросая злые взгляды в сторону француза) А ваш Филипп Второй менее чем через месяц после взятия Акры, сказавшись больным, отбыл в Тир, а оттуда направился через Италию во Францию. И пока наш король воевал с неверными в Святой земле, его французский союзник спешил укрепить свои внутренние позиции, завоевав себе как можно больше земель.
Ведущий: (прижимает руку к уху, где у него вставлен наушник, кивает кому-то) Это весьма занимательная тема, не спорю, но господа, прошу отвлечься от этого неожиданного дискурса. Настало время обратиться к нашему специальному гостю-эксперту из Византии.
Михаил: (византиец улыбается и разглаживает свои листки) Спасибо за слово, а то я уже и не надеялся, что мне его предоставят. Что ж, я тут представляю весь наш народ, может, хоть здесь к нам прислушаются.
Я начну с того, как в 1189 году немецкое войско, которое возглавлял тогда еще живой Фридрих Первый Барбаросса, двинулось так же отвоёвывать священные земли у сарацин. Благополучно они прошли Венгрию. Мы же, всерьёз обеспокоенные своим положением в Сирии и Палестине, разрешили им пройти через византийские земли, но за соответствующую плату (кстати, не очень высокую), а также мы были готовы предоставить продукты питания и фураж. В ответ Фридрих клялся, что нам нечего страшиться германских воинов. Но мы-то в Константинополе знали о воинственности Барбароссы и не слишком полагались на его посулы.
Ведущий: (заглядывая в заботливо подсунутые помощницей листы) Я знаю, что в это время и Болгария с Сербией представляла бы угрозу для Византийского государства, объединись они с Барбароссой.
Михаил: (кивает). Безусловно. От союза-то Фридрих Барбаросса уклонялся, но он и в самом деле натравливал правителей обоих славянских государств на Греческую империю. Продвижение немецких рыцарей по балканским землям сопровождалось насилиями и опустошениями со стороны крестоносцев, и потому для местного населения поход был равнозначен неприятельскому вторжению. А ведь рыцари находились на болгарской территории свыше полугода.
Рихард: (не выдерживает и перебивает византийца) Но вы бы видели, что сотворили эти болгары с могилами моих товарищей. Они были разрыты! Трупы их были выброшены из гробов и валялись на земле. На нас то и дело нападали разбойники: сербы и болгары, они убивали нас, ратников божьих, отнимали у нас коней и отбивали обозы.
Михаил: (меланхолично) То были стихийные проявления народного гнева против разнузданности грабителей с крестами на одежде.
Рихард: (вскакивает и потрясает кулаком) Да как же! Они набрасывались на нас подобно грязным собакам или хищным волкам. Естественно, за этим следовала жестокая расправа.
Михаил: В любом случае объединение Болгарии и крестоносцев стало невозможным. А в это время в Константинополе рассматривали крестоносцев как нарушителей освященных самой историей прав империи на сирийско-палестинские области. В силу всех этих причин ромейское правительство взяло курс, враждебный крестоносцам. Им чинились всевозможные препятствия.
Рихард: Несомненно! Припасов, обещанных вашим императором, не подвозили. Дороги, по которым мы шли, оказывались полуразрушенными – кони спотыкались, падали, ломали себе ноги. Горные проходы были заперты греческими вооруженными отрядами.
Михаил: (подняв голову и посмотрев на немца осуждающе) Когда Болгария ещё была нашей, вы, крестоносцы, уже жгли там наши сёла и деревни, церкви! Патриарх недаром называл вас псами, да любой грешник, пусть он и совершил десять преступлений, все свои грехи искупит, убив сотню крестоносцев.
Ведущий: (подходит к другому концу помоста и успокаивающе машет руками) Оставим пока и эту тему. Перенесёмся на год вперёд, а именно в 1190. Трагическое событие, невиданное, непоправимое – смерть Фридриха Барбароссы. Вы были очевидцем, если не ошибаюсь? (Обращается к немецкому маркграфу)
Рихард: (склонив печально голову и, наконец, усевшись обратно на место) О, я сам не был при этом ужаснейшем происшествии, но один мой очень хороший знакомый присутствовал лично и описал всё. Я как будто вижу это наяву. При переправе через бурную горную речку неподалеку от Селевкии император утонул. Его гибель… Она так потрясла всех, так все были охвачены сильным горем, что некоторые, метаясь между ужасом и надеждой, кончали с собой; другие же, отчаявшись и видя, что Бог словно не заботится о них, отрекались от христианской веры и вместе со своими людьми переходили даже в язычество. Позже, участвуя в осаде Акры, я поклялся, что если мы возьмём город, то я всегда буду верен лишь вере христианской.
Ведущий: Кстати, мы можем поздравить вас с радостным событием.
Рихард: (блаженно улыбаясь) Да, господа. Перед вами сейчас сидит не какой-нибудь там маркграф, отныне я член новообразованного духовно-рыцарского ордена, я тевтонец. Helfen – Wehren – Heilen. Помогать – Защищать – Исцелять. Сейчас мы расположились в Акре, заботимся о госпитале. Поговаривают, что в скором времени папа уже официально утвердит нас как орден. Мы уж постараемся, чтобы христианство распространилось во многих землях. (Задумчиво) Я слышал, что на севере полно язычников.
Ведущий: Очень занимательная весть. Что ж, будем следить за вашими успехами. К сожалению, наше время подходит к концу. (Обращается ко всем гостям).Спасибо вам всем большое за встречу, вышла интересная и, думаю, познавательная беседа. (Поворачивается к зрителям). На этом мы завершаем наш очередной выпуск. Смотрите уже в следующем веке: "Франциск Ассизский или как я не хотел организовывать какой-то там орден". И помните: не поминай имя Божье всуе.
Оператор машет рукой, осветители выключают софиты, ведущий и его помощница оттаскивают рассерженных гостей друг от друга под улюлюканье толпы.
@темы: история, мысли, глупости, мы такие, люди творческие, ФБ-2013